Брайан Стэблфорд - Империя страха [Империя вампиров]
Дракула сделал шаг назад, и Ноэл почувствовал, будто груз упал с его плеч. Обвинения валашского воеводы ранили его больше, чем он ожидал, подвергнув испытанию веру в справедливость своего дела. Он почувствовал себя бесконечно уставшим и не верил, что, закованный в депи, перенесет дорогу в Рим или выживет в лапах инквизиции. Он был слишком слабым, чтобы выдержать давление или боль, и почти смеялся над угрозами.
– Если бы ты жил в Лондоне, – прошептал Влад Цепеш, сверкая глазами, будто в жару, – Ричард не позволил бы убить тебя. Он был князем, которому нравилось быть любимым, и симпатичный юноша мог его увлечь. Может быть, его способ превратить тебя в вампира мог удаться, в отличие от твоего эликсира. Но в любом случае ты был бы сегодня аристократом английского двора, в пудре и шелках, любителем маскарадов и придворных танцев. Мир мог бы быть у твоих ног вместе с тонкими и милыми вампиршами, компенсирующими твою смертность.
– Моя жизнь была лучше этой, – сказал Ноэл просто.
– Ты так перестанешь думать, когда зажгут твой костер.
Ноэл засмеялся, без нотки вызова или презрения, но только потому, что увидел в этом шутку: абсурдный пример каприза, то ли Божьего, то ли дьявольского. И это было в мире, частью мира.
Он был рад, что Дракула смотрел влево, на Майкла Бихейма, и не понял его смеха.
– О да, – сказал Ноэл, внезапно озлившись. – Посмотри на своего спутника, которому ты рассказал эту историю, свидетельствующую о твоей испорченности, несмотря на все легенды и ложь вокруг нее. Но я говорю тебе, Влад Цепеш, что Шигиди идет, и он настигнет тебя сразу же после меня!
– Он бредит, – сказал Майкл Бихейм, притворяясь равнодушным.
Ноэл повернулся к Блонделю, в котором заметил некоторую мягкость, и сказал: «И ГВИР ИН ЭРБИН И БИД».
Он был доволен, увидя, что Блондель – и только он – знает эти слова, их значение. Валашцы смотрели на галльского менестреля, ждали перевода. Тот подождал, чтобы поддразнить их, и соизволил заговорить.
– Вера, – сказал Блондель с иронией, – против мира.
ЭПИЛОГ
Расшифрованный текст письма, полученного лордомпротектором Британского Содружества, сэром Кенелмом Дигби летом 1663 года:
Мой лорд, Ты спрашивал о кончине Ноэла Кордери. Я ухитрился быть ее свидетелем, о чем и расскажу, хотя подробности могут причинить тебе боль.
Шестого июня я пошел один инкогнито на большую площадь Ватикана. Там собралась значительная толпа людей в странном настроении – одни дурачились от восторга, другие были нарочито спокойными. В суматохе я не услышал многого, но сказанное было в духе сплетен, о которых ранее сообщал. Немногие из обычных людей считали Кордери виновным в недавних эпидемиях в Италии и Испании, хотя говорили, что он имеет отношение к смерти Влада Дракулы и нормандского наследника. Авторитет Кордери как волшебника сильно возрос, хотя римские церковники по каждому случаю заверяют свою паству, будто сила его проклятия ликвидирована.
Когда повозка с обоими появилась на площади, послышались крики и насмешки, несколько минут шум был таким сильным, что нельзя было ничего разобрать. Монах, Квинтус все время смотрел вокруг, голова Кордери была склонена. Пробравшись ближе, я увидел, что его губы опухли и были обметаны, как при гангрене, руки переломаны, ногти вырваны, а суставы вывернуты, клещами.
На монахе не было видно следов пыток, может быть, из-за того, что он вампир, но ему отрезали язык, чтобы он не обратился к толпе.
Я видел, как Кордери поднял голову, когда повозка остановилась, чтобы посмотреть на высокий кол, платформу и столб, к которому его привяжут. Клянусь, сэр, он посмеивался, но думаю, что скорее был возбужден, чем храбрился. В нем не было ничего от той отчаянной живости, которую можно увидеть у присужденных к повешению в Тайберне.
Кордери, неспособного идти, подняли на платформу, хотя монаха заставили самого подняться по лестнице.
Их приковали к столбам так, что они могли двигать руками и ногами, борясь с пламенем. Римляне любят танцы жертв.
Толпа притихла, когда кардинал Святого престола прочел признание с подписью Кордери о том, что он был подданным дьявола, насадившего порок в мире, о чем Кордери искренне сожалеет. Он закончил словами благодарности тем, кто помог ему раскаяться, и желанием больше не медлить со смертью, чтобы не навредить ему еще больше. Это заявление не очень впечатляло, так как инквизиция считала свою работу хорошо сделанной только в том случае, если осужденный еретик сам осудил себя. А Кордери не смогли заставить сделать это.
Потом разожгли костры. Я не думал, что Кордери еще мог двигаться, но языки пламени заставили его корчиться, и он издал в агонии жуткий стон. Вампир оставался спокойным, недосягаемым для боли, и стоял, подняв глаза к небу.
Костры из-за сухих дров сгорели быстро. Догорающее пламя позволило увидеть на столбах обуглившиеся и искореженные тела: скелеты, склеенные обгоревшим мясом. Шум стал невыносимым и не стих даже тогда, когда кардинал попытался опять обратиться к толпе. Некоторые завопили, что колдун поразил их криком, но солдаты в толпе заставили толпу замолчать.
Слышал, будто где-то в толчее был еще один англичанин, но мне его не назвали, и я не могу поэтому его найти. Этот человек якобы рассказал другому, что, когда кардинал показал на почерневшие трупы и крикнул:
«Это – справедливо казненные враги человечества», какой-то из черепов со скрипом повернулся на сморщившейся шее и отчетливо произнес: «Ты лжешь!». Думаю, это неправдоподобно, но историю часто повторяют, и я не могу с уверенностью утверждать, что это неправда.
Твой нижайший слуга П.
Часть 6
МИР, ПЛОТЬ И ДЬЯВОЛ
В расцвете сил и радости я был, как вдруг
Ужасный одолел меня недуг,
Дух мой измучен хворью, испиты соки мои.
Timor Mortis conturbat me.
Земное наше бытие
Есть суета, тщеславие и тлен.
Фальшив сей мир,
Что забирает нас в недолгий плен,
плоть хрупкую ломая.
Рок пожирает наши бренные дни.
Timor Mortis conturbat me.
Сам человек весьма изменчив и непостоянен.
Вот он здоров, мгновение спустя – хандрит,
Вот он от счастья поет и вот уже от горести вопит.
Он все еще от радости танцует, а уж готов погибнуть с тоски.
Timor Mortis conturbat me.
Уиллиям Данбар«Плач по Обыкновенному человеку».1
Было 13 июня 1983 года от Рождества Христова. Теплая погода пришла в Новую Шотландию, и окно холла доктора Чедвика было открыто вещему бризу с моря с запахами рыбы и корабельных остовов.
